В 2021 году Центральная городская библиотека имени Анатолия Лунина реализовала проект «Город детства моего», посвященный  75-летию  образования Калининградской области. 7 сентября 1946 года  немецкий Инстербург стал советским Черняховском, родным городом для наших бабушек и родителей, для нас и наших детей. Каждое поколение увидело, полюбило и запомнило его по-своему.  Эти воспоминания о Черняховске детей разных поколений в течение года размещались на сайте специально созданной странице, а затем вошли   народную книгу, изданную библиотекой.

По многочисленным просьбам тех, кто хотел, но не успел рассказать свою историю,  мы продолжаем проект.

Юрий Юрьевич Леньшин российский мастер-стеклодув, заслуженный художник Российской Федерации, один из самых знаменитых стеклодувов в мире несколько лет детства провел в Черняховске.

Юрий Леньшин. «Большое путешествие»

Советск. Первые, невероятно длинные, 6 лет моей жизни после рождения, оставившие в моей памяти, какие-то отрывистые, расплывчатые образы и воспоминания. И затем, переезд. Переезд в город Черняховск. Моего отца, железнодорожника, переводят туда. Грузим вещи в автомобиль, и начинается мое первое большое путешествие.

Мы жили  на улице Крестьянской, что за туннелями, в двухэтажном доме на первом этаже. Сейчас этой улицы уже нет. Жили всего год, а затем поменялись квартирами в центр, на ул. Луговую. Мало, кто сейчас знает, что это нынешняя ул, Крупской. Поменялись, как потом выяснилось, не зря. Уже осенью, на Крестьянской произошло сильнейшее наводнение. Говорили, что где-то в Польше, прорвало дамбу и маленький ручеёк, который протекал рядом в овраге, вспух, можно сказать «вселенской» катастрофой. Первый этаж того дома, где мы жили раньше, затопило полностью.

Ну, а на новом месте всё было просто запредельно интересно. Наш дом стоял рядом со штабом дивизии, по левую руку от которого, была церковь Бруно Кверфуртского и в ней, что естественно для тех времён, находился склад военного имущества, который охраняли автоматчики. Вдоль нашего дома на ул. Луговой всегда стояли разные военные автомобили, от 2легковых», тогда еще, Газ-67, до Зил-157 или скорее всего ЗИС-157, на базе которых, в фургоне были смонтированы радиостанции. Я еще не знал, что много лет спустя, вплотную столкнусь с такими  же радиостанциями в армии, проходя срочную воинскую службу в отдельном полку связи, при штабе Туркестанского Военного округа в Ташкенте, в качестве радио-телеграфиста одной из таких станций. А пока мы, пацаны, часами пропадали в этих машинах, упросив солдат, посмотреть рацию.

Прошло время и как это случается в жизни каждого человека, на горизонте, после очень тёплого лета, замаячила школа. Она была рядом, эта школа №2 и мы часто ходили туда, на спортивную площадку, покидать мяч в кольцо. Именно эта площадка и сыграла со мной некоторое время спустя, неожиданную шутку. Первого сентября, после линейки всех повели знакомиться с классом,  в котором мы должны были учиться, и той, первой учительницей, которая будет нас опекать, все эти четыре года начальной школы. Я уже не говорю о тех знаниях, которые её усилиями, должны будут поселиться в  наших, очень юных головах. Это была Заикова Ксения Ксенофонтовна. Заценили имя отчество? Незабываемо!!! После очного знакомства, перед первым уроком, нашу праздничную, одетую в школьную форму ватагу, распустили на перемену. Мы, с несколькими друзьями естественно, как аборигены, ломанулись на знакомую для нас, спортплощадку играть в «Чур не я» или, как мы говорили «чурния». Ну, из песни слов не выкинешь. Так вот, заигравшись, мы не услышали звонка, а тогда он не был электрическим и естественно опоздали минут на десять, на самый первый урок, самого первого класса. Незабываемо!

Собор Архангела Михаила, что напротив нынешней гимназии №2, в те далёкие времена — обыкновенный склад. Где-то в году пятьдесят девятом, прошёл слух о том, что с церкви будут спиливать крест. Даже не знаю, кому пришла в голову такая безумная идея. Крест был красив и гармонично вписывался в этот церковный ансамбль.  Мы пацаны, поле таких слухов, чтобы не пропустить сие «знаменательное» событие, практически на каждой перемене ходили смотреть, не спиливают ли этот крест. И вот примерно, через неделю мы заметили, как по шатру, вверх к кресту, медленно поднимается человек. Естественно, какие уроки, когда тут такое. В общем, увидели мы это, «долгожданное» событие и крест оказался на земле. Это, разглядывая его снизу, он казался таким маленьким, здесь же, рядом, он был размером метра три, если не больше. Так, на многие десятилетия, было обезглавлено здание церкви. Впоследствии, из неё сделали спортивный зал, и я приезжал сюда на областные соревнования школьников по волейболу, когда уже жил в другом городе.

Приблизительно в тот же год в школе произошло невиданное событие. К нам в школу пришли учиться два эмигранта из Аргентины. Каким образом они оказались здесь, одному Богу известно. Прикиньте, где Черняховск и где Аргентина, однако… Один мальчишка был возрастом, класса девятого, второй же, пошёл в пятый класс. Мы были обалдевшие, от их франтоватого вида потому, что были одеты они, в невиданную по тем временам, одежду. Короткие, черные, кожаные куртки и голубые джинсы. О джинсах тогда, по-моему, еще никто и не слышал. Что касается кожаных курток, то они вызывали восхищение у всех слоёв населения. А вот их отец, разъезжал на редкой, для нашего города технике, на мотороллере. Мотороллер был очень похож на советский мотороллер «Вятка», но сейчас уже точно не могу сказать, привёз ли он его из Аргентины или приобрёл уже в нашей стране. В общем, об этом событии некоторое время, говорил весь город.

По окончании четвертого класса и получении мною благодарности за хорошую учёбу, отец купил мне велосипед «Орлёнок». Как сейчас помню, стоил он, в предреформенный год, 500 рублей. Как же было приятно рассекать на нем по специальным велосипедным дорожкам, которых, в те времена в Черняховске было достаточно много. Велодорожки, приятное немецкое наследие. Был у меня приятель, года на два старше, и обладал он замечательным немецким велосипедом. Велосипед был привезён из Германии, поскольку отец его был военным и прибыл в Черняховск оттуда, по замене. Это была удивительная машина, невероятно лёгкая по весу, намного легче, чем мой «Орлёнок», сделанная из дюралюминия и с таким же невероятно лёгким ходом. Естественно, мы носились по городу, и это было достаточно безопасно из-за не большого парка машин. Вот такое безмятежное детство было у нас в те времена. Прошло еще немного времени и  осенью 1961 года мы уехали из Черняховска.

Наталья Александровна Керножитская,  жительница Калининграда, врач-терапевт,  член Калининградского и Уральского Историко-родословного общества провела детство  в Черняховске. Она искренне любит наш город и с теплом вспоминает его.

Наталья Керножитская. «Незабываемый город детства»

«…Как часто манят города

В которых мы когда-то жили,

Как будто нас приворожили

В них проведённые года….»

С. Коринкевич

У каждого из нас есть на земле свой незабываемый уголок, который мы храним в своей душе –это место, где прошло наше детство .Таким местом для меня и моей сестры Ларисы стал г. Черняховск.  Так случилось, что в 1954г.  нашу семью постигло большое несчастье. Произошло это в г. Каунасе, где мой отец, полковник Керножитский Александр Константинович (1918-2004гг.), служил в должности командира 92 гв. мех полка 29 гв. дивизии2 гв. стр. корпуса Приб. ВО.   Несчастье постучалось в наш дом 8 ноября 1954г. в образе женщины-литовки, которая объявила, что подчинённые отца избивают её мужа. День был праздничный, дома собрались гости — сослуживцы с семьями. Никому ничего не сказав, отец вышел из дома,  но удар топора по голове из-за угла , нанесённый одним из членов бандитской подпольной группы чуть было не оборвал его жизнь. Пережить пришлось много: длительное лечение, повторные операции, медленное возвращение к жизни и к воинской службе. Но как говорится в пословице: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». В июне 1955г. мой отец был назначен военным комендантом г. Черняховска и семья переехала вместе с ним. После пережитого, мы не могли поверить в сказку: дом под красной черепичной крышей, утопающий в зелени дивного сада. Война будто не коснулась этого уголка. Квартира удобная. Занимает весь первый этаж с отдельным выходом в сад с обратной стороны дома. Над крыльцом склонились кусты персидской сирени и жасмина. В саду аллейки, аккуратно ограниченные бордюрным кирпичом. И цветы. Кругом цветы. В этом доме по 2-ому пер. Дачной за № 6. мы счастливо прожили с 1955г по 1969гг.

Отец служил. Видели мы его редко. В его обязанности входила организация охраны военных объектов, контроль за поддержанием  воинской дисциплины и порядка в городе, взаимодействие с органами местной власти, милиции, ДНД, предприятиями и организациями, встреча и проводы воинских эшелонов демобилизуемых  и призывающихся военнослужащих, организация воинских парадов и многое другое. Одной из важных задач была организация работы по разборке развалин ,разбивке на их месте скверов и подготовке площадок для строительства.

Несмотря на разрушения в центре, город был относительно сохранен. И то, что осталось радовало глаз: красота архитектуры, обилие зелени, ухоженность усадеб, особенно в нашем районе, где было много довоенных особняков, окружённых садами. При этом каждый имел свою неповторимую «живую» изгородь-сирень или бересклет, иногда туя или дикий виноград. Радовал глаз и ещё не запущенный замковый пруд, хотя сам замок представлял собой руины.

Родители ещё были молоды — отцу 37 лет, маме Лидии Ивановне — 31 год. Я хорошо помню их в эти годы. Мама не работала, хотя имела высшее педагогическое образование. Много сил требовали дом и сад и мы, дети. Домохозяйкой она была образцовой. Я не помню её праздно сидящей или лежащей. Помимо хлопотного домашнего хозяйства, нужно было создать уютный тёплый дом. Была она искусной рукодельницей: её руками были вышиты скатерти и чехлы на казённую громоздкую мебель, стены украшали вышитые картины, на кушетке лежали вышитые подушки-думочки, на этажерке — вышитые уголки. Мы с сестрой бегали в сшитых ею, не без затей ,ситцевых или в перешитых из её нарядов платьях.  Тепло было в доме, уютно. Зимой топились большие кафельные печи. Пища готовилась на плите, в которой так приятно потрескивали дрова. Еда была незатейливой: картошка, квашеная капуста, солёные огурцы и помидоры. В изобилии фрукты из сада а по выходным — пироги с клюквой, булочки и пирожки. По праздникам делались пельмени, на которые мама была большой мастерицей. Родом она из Свердловской области.

В редкие выходные дни в нашем доме собирались соседи по улице. Особенно они были дружны с семьёй Логинова В.А. – первого секретаря ГК КПСС г. Черняховска. Много танцевали под грампластинки: танго, фокстроты, вальсы. Каждая новая пластинка была событием. Играли в лото и в карточную игру «кинг». А мы, дети, сквозь щёлку в дверях украдкой подглядывали за ними, и устраивали свои танцы в соседней комнате, шкодничали и передразнивали своих родителей. Мы очень любили Новый год. Отец привозил большую, до потолка ёлку. Игрушек было немного, радовались каждой новой. Были любимые. У меня «старик Хоттабыч». Кроме игрушек на ёлку вешали конфеты. Старались запрятать их поглубже, чтобы потом радоваться находке. Заворачивали в фольгу грецкие орехи, вешали небольшие мандарины. К школьному утреннику мама шила из марли костюм «снежинки», корону делали из картона, ваты, украшали битыми ёлочными игрушками — просто измельчали их и сажали на клей. Немудрёная затея. Но радости было много!!!

Лето пролетало незаметно. Дни напролёт мы проводили на улице. Машин не было, это позволяло нам занимать всю дорогу под свои игры в вышибалы, штандер, салки, неизменные «классики»и пр. Вокруг было много садов, и мы любили играть в «казаки-разбойники» и лазить по деревьям. На деревьях у нас были тайные штабы и разные «секреты». Особенно любимым было необычное дерево с розово-жёлтой листвой, которое мы почему-то называли «золотой ясень». Я больше никогда не видела таких деревьев. Бегали купаться на канал, на р. Анграпа или на р. Инструч (не всегда с разрешения родителей).

Пришло время идти в школу. Путь был неблизкий, мы собирались все вместе и гурьбой шли в начальную школу № 3. Здание довоенное, добротное. Классы большие, отопление печное. Напротив школы была очень страшная развалина под названием «гестапо». Там жили цыгане. На нас эта развалина наводила страх, и мы старались обойти её стороной. Учительница у нас была очень хорошая — Веселова Нина Александровна. Аккуратная, строгая в тёмно-синем костюме. Директор школы Анна Захаровна (фамилию к сожалению не помню) — образец интеллигентности.

Начальную школу сменила средняя школа № 2 (ныне гимназия № 2). В нашу школу мы ходили с удовольствием. В 6-ом классе директор школы зашла в класс вместе с мальчиком на уроке географии и сказала: «Это Саша Хомик. Он приехал из Аргентины и будет учиться в вашем классе. Он ещё не очень хорошо говорит по-русски, и вы ему помогайте». Можно представить нашу реакцию… Мальчика посадили ко мне за парту. Так и проучился он с нами до выпуска и окончил школу с серебряной медалью. А русский язык он впоследствии знал и умел им пользоваться лучше всех нас.

Благодаря очередному эксперименту в системе образования нам пришлось учиться 11 лет. Затем наверху что-то передумали и в 1966 г. решили вернуться к 10-летнему образованию и выпустили сразу по всей стране 10-ы й и 11-ый классы. Этот эксперимент не прибавлял оптимизма тем, кто собирался поступать в ВУЗы. Но мы были упорные и «грызли» гранит школьных наук, искали любые возможности для углубления знаний — ходили в кружки, участвовали и побеждали в олимпиадах, при этом хватало времени и на музыкальную школу и на художественную самодеятельность, и участие в различных соревнованиях и конкурсах, в которых наш «А» класс был неизменным победителем.

Нам повезло. Директором школы в 1961-1965 гг. был В.Н. Шамардин — большой энтузиаст своего дела и неформального подхода к нашему образованию. Именно он ввёл в школе уроки эстетики и истории искусств. В затемнённом кабинете физики он показывал нам диафильмы с произведениями художников, сопровождая их интересными рассказами. Именно он в 1965 г. показал нам «дорогу к храму». Это было в Ленинграде, куда в качестве поощрения нас отправили за победу в очередном смотре-конкурсе. Он ездил с нами. Был нашим гидом, и первое место, куда он нас привёл, был Собор Александро-Невской лавры. По прошествии лет, мои одноклассники вспоминают этот момент. Для всех это было откровением и потрясением: красота убранства храма, атмосфера благодати, завораживающее пение хора и наша полная беспомощность — ведь мы не знали, что и как нужно делать, как войти и как выйти.  А ведь в те времена для коммуниста это был непростительный поступок.

Многие учителя оставили неизгладимый след в нашей жизни. Все мы безмерно благодарны нашему бессменному классному руководителю Сергеенко Веронике Николаевне за неподдельную доброту и понимание наших детских, а иногда и не детских проблем. Мусорина Мария Павловна- учитель химии, в последующем завуч школы. Специалист своего дела, и искренний и надёжный помощник в наших школьных делах. Мы сохранили светлую память о школьных годах. Когда в 2016г. мы организовали встречу выпускников по случаю 50-летия окончания школы, то поняли, что в душе мы те же дружные одноклассники. А в этом году мы поздравили нашего классного руководителя. Сергеенко Веронику Николаевну, с 90-летием. Она нас всех помнит и интересуется тем, как складывается жизнь её выпускников.

Много дала нам и учёба в музыкальной школе. Сама атмосфера красивого старинного здания  и старания педагогов способствовали воспитанию эстетического вкуса. Учиться было не просто. Не было инструмента, приходилось выполнять домашние задания на пианино в доме офицеров. Затем у нас дома появился интересный инструмент — пятиоктавное пианино «Красный Октябрь». Я больше никогда такого не видела.

Значительно позже родители приобрели пианино «Беларусь» и моя сестра уже училась за полноценным инструментом.  Не могу здесь не сказать о моей сестре Ларисе Александровне Керножитской (в замужестве Конаревой). Музыка стала её профессией. В 1972 г. она окончила теоретическое отделение Калининградского музыкального училища и длительное время работала в школе искусств Ленинградского района вначале преподавателем, затем зав. отделением. Её любили ученики и уважали педагоги города. Безвременная кончина прервала её творческие планы. Смерть не пощадила ни молодости, ни красоты, ни таланта. Светлая её память. Эта память живёт в её многочисленных учениках.

Наша семья переехала в 1969 г. в г. Калининград. Я в это время училась на третьем курсе Рижского медицинского института.  Переезд семьи я перенесла очень тяжело — просто не представляла себе жизни без ставшего родным дома, без дивного сада, буйно цветущего в мае бересклета, моих друзей детства и самого красивого и уютного города Черняховска.

Калининград мне не нравился. Первые впечатления от поездок с родителями: взорванный мост на подъезде к городу, красивое, но заброшенное озеро, полностью разрушенный Московский проспект, руины замка и собора на острове, безликий Ленинский проспект , продуваемая всеми ветрами огромная площадь — навевали невесёлые мысли. Но жизнь продолжалась. Мы повзрослели, приобрели профессии, работали, растили детей, внуков. А что же город детства? Впервые после отъезда мы посетили его 30 лет спустя. Ехать было страшно. Все мы понимали, что многое изменилось.  Но вопреки ожиданиям дом прекрасно сохранился и всё также выглядывал своей красной крышей сквозь заросли цветущего бересклета. Вот только сад в небрежении. Заросли травой аллейки, повывелась когда-то буйно цветущая всеми возможными оттенками сортовая сирень.   Прошло ещё 10 лет. Дом по-прежнему хорош, но сад полностью вырублен. А вот город…

« …Каким бы ни был он -он мой!

Его судьба — моё наследство.

Ведь в нём моё осталось детство,

И сердца боль и непокой.

Каким бы ни был он- он мой!

Ольга Ивановна Сидоренко, активный житель Черняховска, участник первой части проекта библиотеки «Город детства» записала эти воспоминания для регионального партнёрского проекта «Первые переселенцы. История самого западного региона России». Фрагменты из истории любимой улицы Элеваторной, на которой она живёт с детства, и воспоминания о бабушке Лене, Елене Матвеевне Петриченко мы объединили в один очерк.

Ольга Сидоренко. «Дети улицы Элеваторной»

Мои детские воспоминания связаны с прекрасным цветущим бабушкиным садом. Даже первая моя детская фотография была сделана в этом саду:  помню, выдался тёплый летний день, привели фотографа, все суетились, меня усадили в бабушкином саду на табурет, покрытый белым махровым полотенцем, под яблоню. На мне красное в белый горошек платьице, сшитое мамой.

А какой удивительной была яблоня, под которой я сижу: тёмно-бордовые плоды с розовой мякотью, очень сладкие и сочные. Если такое яблочко потрясти, то внутри него гремели маленькие чёрные блестящие зёрнышки, как в детской погремушке. А если яблочко натереть шерстяной тряпочкой, оно волшебно блестело, как фарфоровое. Эти яблоки служили прекрасным украшением для новогодней ёлки и славились на всю улицу! Кроме сада и огорода, у бабушки было и небольшое хозяйство: куры, периодически — поросята.

Поскольку мои родители работали, а в детский сад меня не отдали, до поступления в школу я целыми днями находилась на попечении бабушки Лены. В её комнате стояла большая плита с «блинами», на которой она готовила еду. Помню вкусные бабушкины оладушки и «орешки», приготовленные в кипящем масле. В духовке она пекла яблоки, аромат от которых разносился по всему дому. Зимой в этой же духовке бабушка сушила мои валенки и варежки. Летом я любила выходить на бабушкин балкон и сверху любоваться прекрасным видом на сад.

Жили мы тогда на улице Элеваторной, где я живу и сейчас. Вот какой осталась любимая улица в детских воспоминаниях. Пятидесятые годы — начало шестидесятых. Хорошо помню продовольственный магазинчик «Хлеб», расположенный в помещении бывшей немецкой лавки, куда мы детьми частенько забегали, чтобы за 10 копеек купить лакомство — кубик прессованного какао или кофе с сахаром. На эти же 10 копеек можно было купить 100 г конфет драже-горошек или  карамельных подушечек с начинкой, обсыпанных какао. Иногда покупали розовые брикеты фруктового киселя (крахмал с сахаром) и, бегая по улице, на ходу грызли его. Потом, правда, болел живот. Никогда не забуду «хрущёвские» времена и длинные очереди за хлебом у этого магазинчика. Родители работали, а нас, детей, с раннего утра посылали занимать очередь и потом часами стоять в ожидании машины с хлебом. В одни руки давали только буханку, и продавец хорошо знала состав наших семей.

Позднее магазинчик, к всеобщему нашему сожалению, закрыли. В его помещении  расположился пункт гражданской обороны. Вход в него был свободным и мы, дети, забегали посмотреть на развешанные по стенам картинки и плакаты с изображением солдат в одежде химзащиты, на брезентовые комбинезоны с капюшонами, на респираторы, противогазы и прочие чудные вещи. Там  впервые на картинке я увидела, как выглядит ядерный  «гриб». За столом у окна всегда сидел солидный мужчина, похожий на отставного военного. Однажды, получив новое наглядное пособие, он решил выставить его на всеобщее обозрение в витрине. И вот, в один из дней мы, приникнув к стеклу, с ужасом увидели разложенные на ватной подстилке части человеческого тела: голову с закрытыми глазами, покрытую язвами, две ноги в белых тапочках, в волдырях и язвах, и такие же изуродованные руки со следами лучевого поражения. Дети постарше, понимали, что эти экспонаты ненастоящие, но малыши боялись даже проходить мимо витрины. Эта экспозиция «радовала» глаза жителей с месяц, а потом кто-то из родителей возмутился, и наглядность убрали внутрь помещения.

В середине 60-х это помещение переоборудовали под жилую квартиру. Входную дверь с улицы заложили, вход пробили из подъезда.

По воскресеньям по булыжной дороге с грохотом ездила телега, запряжённая лошадью. Сидевший в ней мужчина, почему-то всегда цыган, громко звонил в колокольчик, оповещая о своём появлении. Он собирал у жителей старое тряпьё, взвешивал его безменом, называл вес и стоимость. На озвученную сумму можно было купить очень дефицитный в то время товар — металлические крышки для закатки банок. А поскольку все, без исключения, наши мамы делали заготовки-консервации и соленья, то и расходился товар моментально. Нам, детям, за тряпки можно было приобрести воздушный шарик со свистком или блестящий мячик на резинке. Поэтому ненужное в домах тряпьё не выбрасывали, а собирали и складывали в ожидании очередного привоза «дефицита». Частенько по выходным и праздничным дням на улице появлялись женщины в передниках и с лотками. На лотках у них лежало чудо – прозрачные жёлтые и красные карамельные петушки на палочке, по цене три-пять копеек за штуку, в зависимости от величины петушка. Мы, дети, тут же бежали домой выпрашивать деньги у родителей «на петушок», а то и на пару.

Почти каждая семья на улице, за редким исключением, в 50-е, 60-е, вплоть до 70-х, держала какое-нибудь хозяйство, подспорье к семейному бюджету: коров, поросят, кроликов, кур. Сараи и коровники располагались за домами, во дворах. Эти хозяйственные постройки были ещё довоенными, кирпичными. К каждой постройке был подведён водопровод и канализация. Те, кому не достался немецкий сарай, нашли выход из положения: умудрились держать коров и поросят в подвалах жилых домов.

Хозяйки после утренней и вечерней доек разносили парное молоко по домам. У каждой были свои постоянные покупатели. Наша семья тоже брала молоко. Сейчас на улице коров уже никто не держит. Да и по новым законам домашнюю скотину в пределах городской черты держать запрещено. Поэтому жители переоборудовали ещё добротные хозяйственные постройки под бани или сараи.

За домами во всех дворах были яблоневые сады, ещё довоенные. Сорт яблок почти у всех был одинаковый – Белый налив. Между семьями устанавливалась очередь по сбору яблок. Окончательный урожай делили так: яблоки собирали в кучки по количеству семей в доме, кто-то из детей поворачивался к ним спиной и по знаку называл фамилию жильца, который и забирал свою кучку.

Со стороны дворов на всех входах росли кусты сирени, высаженные ещё в довоенные времена. Сейчас сиреневый куст сохранился, пожалуй, только в моём дворе.

Поскольку во время войны улица не пострадала, то квартиры здесь получали в основном семьи офицеров. В меньшем количестве — семьи простых переселенцев. Так, в доме-особняке № 3, что в самом начале улицы, квартиру на втором этаже получил участник штурма Инстербурга Фесенко Василий Васильевич. В доме № 17 в 1946 году проживала семья фронтовика, отца будущего писателя Анатолия Лунина, чьё имя сегодня носит черняховская библиотека. В доме № 12 проживал Авдонин Иван Акимович, участник Парада Победы в Москве 24 июня 1945 года, прошедший всю Великую Отечественную войну.

Дети моего поколения не были избалованы, редко ссорились, почти не дрались, между собой дружили. В начале 60-х в двух семьях на улице появились первые телевизоры, и мы ходили к ним смотреть кино и мультфильмы. Нам никогда не отказывали. Все снимали обувь в прихожей, рассаживались прямо на пол, на палас — стульев на всех у хозяев просто не хватало. Дружной компанией собирались и ходили в город в кинотеатр. Во дворе ставили спектакли и концерты, «декорации» несли из дома: шторы, мамины платья, шали и прочее. А после приглашали на спектакль зрителей – своих родителей. Тогда кто-нибудь из родителей выносил стол, накрывал скатертью, для «артистов» покупали угощение: конфеты, печенье и лимонад — устраивали настоящий пир!

Если у кого-то появлялся велосипед – на нём катались все. Ну, а  если у кого-то появлялись ракетки для бадминтона – играли до тех пор, пока не рвалась леска на ракетках. Если кому-то покупали обруч хула-хуп, то его, конечно, крутили абсолютно  все. Наши игры были очень подвижные: «Казаки-разбойники», «Краски», «Знамя», с мячом играли в «Штандер», «Вышибалу», «Козла». В волейбол играли резиновым мячом, поскольку настоящий кожаный был роскошью. Тем же мячом мальчишки играли и в футбол. Они и в «Классики» вместе с нами играли на тротуаре, и через  скакалку прыгали. Хорошей считалась скакалка резиновая – она была тяжелее и длиннее. Чтобы найти ровную площадку для игры в городки, шли на улицу Ипподромную, спускающуюся к бывшему ипподрому — там была немецкая заасфальтированная дорога, в народе «гладкая», машины  по ней почти не ходили, потому и не мешали.

Став подростками, мы всё лето проводили на берегу Анграпы: надо было пройти через парк и спуститься по крутому склону к реке. Из дома брали что-нибудь съестное: огурец, пучок редиски, кусок хлеба, питьё и книжку. Плавать научились все сами, свободно переплывали реку. Будучи уже старшеклассниками, мы вместе с учителем физкультуры приходили сюда сдавать 100-метровку по плаванию, чтобы получить значок ГТО первой степени.

С наступлением осени была другая забава. По обеим сторонам росли шаровидные клёны, высаженные ещё до войны. Днём дворники сметали в огромные кучи листву, осыпавшуюся с деревьев. А вечером мы поджигали такую кучу и прыгали через костёр! Дворники нас гоняли, родители ругали, но это только раззадоривало!

Зимой уходили кататься на лыжах на большое поле за домами. Лыжи почти у всех были деревянные, солдатские. Мне тоже отец принёс такие лыжи с креплениями. У всех детей ещё были санки, особым шиком считались санки со спинкой. Поскольку наша улица Элеваторная идёт под уклон, то разогнавшись, на санках по ней можно было катиться долго.

Никто из нас не ходил ни в детский сад, ни в спортивную школу, но все умели плавать, кататься на велосипеде, бегать на лыжах, играть в волейбол, футбол, бадминтон, крутить хула-хуп, лазить по заборам и деревьям… И все были здоровы!